Девяносто восьмая стратагема имперских воинов.


Плачь, Гай Де Вир, иль, горд и сир, ты сладость слез отверг?

Как эмо в тишине дождей, в веках - как изуверг!

 


      Стратагема вообще не состоит, не числится. не отмечается. Поэтому иероглифов в ней нету. Есть три знака – шесть колес – восемь языков пламени. Тот, кто приближается к этой стратагеме, оцепенева... оцеванепе... короче, млеет и тает, а потом превращается в не-себя, потому что входит в кувшин и выходит из лампы.

     Стратагему придумал сын скорбного головой президента гильдии демократов – имперцев Чжен Фиг Чан. У него был феншуйский шарик и однажды лопнул. Тогда Чжен Фиг Чан пошел на кухню и у него там лопнула банка с консервированными помидорами. Тогда Чжен Фиг Чан пошел на**р и у него лопнуло терпение. И тогда Чжен Фиг Чан пошел к жене и у него лопнул презерватив. Если бы Фиг Чан знал, что так получится, он бы нипочем этого бы не делал. А так получилась стратагема номер девяносто восемь, которую гораздо позже написал его сын.

     Пример:

     Был вечер, когда Лорд Шлем вышен на аппарель, достал из широких штанин дедов дробовик, разнес все, что попалось под руку и сел думать.
     Он был горестен и печален, он – был, и это вводило его во искушение и расстраивало нипадецки, потому что все время хотелось, и давали все время, но ерш твою медь,так же нельзя... Надо же и совесть иметь – совсем озверел он, и всплакнул о своей Линор. Хотя и помнил, что автор кончил в сточной канаве. Но какая разница где? Главное – как!
     А как раз мимо проходила Йодова Макарона и она села рядом и спросила:
     - Друг Шлем, отчего у тебя такие большие глазки?
     Лорд задумался на секунду и Остапа понесло:
     - Родная, друг мой ласковый и лотос просветленного мастера Йоды, знаешь ли ты, что такое война? О! Это вовсе не то место, где убивают людей, не то место. которым садятся на раскаленную сковородку, не то, чем щи хлебают! Война – это... Это внутри, как интел, понимаешь, малыш? Война – это (глаза Лорда покрылись поволокой и чуть позже залились слезами) это ад, это страмление, это революция эволюций, это Ринго Старр и Макл Джексон, которые не отразились в глубине, но напылили тонкий слой.
      Но все это обдирается рано или поздно, понимаешь? Все это проходит и остается... Люк. Люк Скайвокер. И ему, мерзавцу, хоть кол на голове теши, будет затычкой в каждой черной дыре во Вселенной и за её пределами, потому что шило у него...
     Макарона подумала и сказала:
     - А скажи мне, Лорд, давно ли ты последний раз обедал? Потому что тощ ты и озлоблен. И похож на девочку, которая голой купается в реке, залитой лунным светом и взыскует рыцаря, который бы подглядывал из-за дерев.
     - Ась? – удивился Лорд.
     - Ну, если упростить, ты когда целовался-то последний раз?
     - Так ведь шлем, послушай...
     - Так сними, - ответила Макарона.
     - И что – будем целоваться?
     - Да нет, дурак же ты. Я же Йодов лотос, а он мой. Просто надо уже снять шлем и пойти целоваться. Ну надо, понимаешь? Ты же дикий совсем, неодомашненный, непоцелованный, понимаешь?
      - Йа?!! – возмутился Лорд, смутился духом и ответил так, - Да некогда мне глупостями-то заниматься, тут война, может, а я целоваться буду и устану.
     - Ну и что? – ответила Макарона, - теб что важнее – война или целоваться?
     - Целоваться! Нет! Война!.. – заблудился Лорд.
     - Ну вот что я тебе скажу, - подумала Макарона, - Война войной, а надо и совесть иметь. Иди целуйся немедленно.
     - Ээээ... А куда идут обычно целоваться?
     Макарона чуть не ответила куда именно, но благорзумно промолчала. Потом подумала и прислушалась. Стояла имперская ночь и дул тихий проникновенный ветер. Лорд немного дрожал и нервно хватался за дробовик.
     - Дай-ка мне это... – сказала она.
     - Что?
     - Ружье.
    - Не дам.
    - Дашь. Немедленно.
     Лорд вопреки своей воле и остаткам здравого смысла отдал.
     - А теперь я пойду, недосуг мне тут с тобой, - сказала Макарона и ушла.

    Лорд сидел и ему становилось все хуже. И вдруг – чу!
    Он услышал в темноте тихие шаги.
    Эти шаги нельзя было спутать ни с чем, этой поступью ходили от века, это сама Судьбы приближалась, неуклонно и размеренно, то в войлочных тапках, то на шпильках, то... Да. Лорд услышал самое страшное, что может вообще случиться с Лордом посреди бескрайней ночи веков. Она была босиком.
     И шла не только по белому в темноте песку пустыни, той пустыни где пустее пустого, но и сама по себе. И она, не трогая ветра, достигала самое сердце. И не надо было снимать шлем, потому что она все равно снимет. Она была невидима, но прекрасна. Она была тиха и добра и глаза её были свет и ветер и молоко. Она знала все, и ничего не говорила. Она говорила и ничего не знала. Лорд попытался сглотнуть от ужаса, но пересох.
     И понял, что сейчас его будут целовать. Возможно, ногами.

     Макарона же, не оборачиваясь, шла по пустыне и думала:
    - Хорошо что мы есть. И хорошо, что мы умеем их не доедать. Но ружье лучше пусть побудет у меня. Я ведь тоже иду тебе навстречу. И какой же я буду лотос, если у меня нет ружья? Да просто никакой.

      Йода смотрел в пространство пустее пустого и ждал её.
     А она шла по белому песку пустыни. Босыми ногами. Вооружена до зубов и страшно опасна. И Йода понял, что сейчас его будут целовать...
 

Комментарии  

 
0 #1 Марья 2013-12-06 07:00 это самая лучшая притча об Инь и Ян, о Жизни и Смерти, и о мужеско- женских отношениях. Мой поклон и благодарности - автору!